winter soldier.
12.01.2014 в 19:00
Пишет secret santa marvel:Название: Попутчики
Автор:
Бета:
Форма: текст
Рейтинг: R
Пейринг: Джеймс "Баки" Барнс / Наташа Романова, Леди Меченая
Вселенная: Earth-616
Жанр: пвп
Размер: 1492 слов
Саммари: Есть много способов скоротать время в поезде
Один мой друг рассказывал, что лицо настоящей японки всегда остается невозмутимым, даже если вся семья умерла у нее на глазах. Она не сдвинется с места, не покажет эмоций, будет таращиться на тебя взглядом фарфоровой куклы. Решай, что делать со мной, смотри на мои тонкие лодыжки, молочно-белую кожу, выпадающую из высокой прически темную прядь. Она не соблазняет — стоит неподвижно, точь-в-точь замерший на водной глади цветок. И эта покорность гораздо опасней, чем клинок, который наутро она попытается вогнать врагу в горло. Пуля, нож или меч, иным больше нравится иметь дело с ядом. Месть может занять годы, но что бы ты ни предпринял, ты уже мертв. Женщины опасней, чем ронины, служившие Ако.
Было время, когда я пыталась стать смертоносным японским клинком.
У Маки Мацумото была фарфорово-белая кожа, однако из нее бы не вышло настоящей жены самурая. Когда она нервничала, то на шее (в районе солнечного сплетения) проступала некрасивая синяя жилка. На нее приятно было любоваться, зная, как Маки умрет.
— Какая встреча, Наталия, — у нее был настолько невнятный русский, что его не понял никто в этом поезде. — Ты искала меня?
— Кто заказал тебе Пеппер? — мой японский был гораздо лучше ее русского.
— Черная Вдова стреляла и промахнулась. Об этом только и говорят во всех новостях. Ищут тебя, Наталия.
Пуля прошла на сантиметр выше, чем сердце. Удивительная удача, сентиментальные французские писаки углядели в этом знак моей давней привязанности к Тони Старку. Милостивый жест. Только вот, стреляя, я никогда не промахиваюсь.
— Лестер не обрадуется, услышав, что ты мажешь, как соплячка.
— Нет доказательств, Наталия, — девочка сзади дернула маму за рукав, показывая на запутавшийся в ветвях дерева воздушный шарик и восторженно рассказывая, какого цвета шарик ей купил забиравший на выходные папа; Маки улыбнулась и продолжила, — нет и вины. Откуда мне знать, кто испортил твоей подружке ее модный пиджак?
Мы не дружили с Пеппер, но мне она нравилась. Есть люди, которые придают миру стабильность, обычные хорошие люди, им необязательно воевать. Их не трогают.
Возможно, если бы она подстрелила Тони, я не была бы настолько на нее зла. Бывали дни, когда он действительно напрашивался на пулю. Однако покушения на Тони Старка оказалось бы недостаточно, чтобы выставить меня лживой сукой, торгующей информацией о друзьях.
Это был хороший план. Если бы его придумала я, то Пеппер бы запаковали в маленькие красивые полупрозрачные пакетики (вроде тех, что дают в лавках с духами) и отправляли Тони по почте.
— У Кингпина бы яиц не хватило на такое.
Маки удостоила меня рассеянным кивком и ответила:
— Я выхожу на следующей станции, записалась на прием к французскому косметологу.
— Уже заплатила?
Маки прищурилась, повернула голову из стороны в сторону, согнула и разогнула пальцы, проверяя подвижность. Как у Леди Меченой, у меня была определенная репутация.
— Ты что со мной сделала? — в ее голосе появились панические нотки. — Наталия? Да ты не могла ничего сделать! Все ты врешь, врешь и не… — она замерла, попытавшись нащупать нож.
Мой силуэт начал расплываться у нее перед глазами, больше всего на свете ей хотелось убить Черную Вдову — только которую? Попробуй сосчитать.
Через пару часов это пройдет. Мне хотелось, чтобы Маки ясно видела то, чем все закончится.
— Кто заказчик?
— Су-су… сука!
Я наклонилась к ней и взяла за руку — уже начался тремор, но в течение минуты голос должен был оставаться ясным. Мне нужно было имя.
— Ты хочешь жить, Маки?
Ей не шло это имя, оно казалось ненастоящим, на моей родине мак — красивый ярко-красный цветок.
— Суми! Он назвался Суми, перевел деньги банковским переводом, я ничего не знаю больше!
Похоже, она и правда ничего больше не знала. Я поцеловала ее, не размыкая губ.
Маки хлопала длинными наращенными ресницами (если присмотреться, то можно было заметить те штучки, что японки клеят на веко, чтобы глаза казались шире). Ждала противоядия, только с каждой секундой ей становилось все хуже — бедняжка не могла и рта раскрыть.
Следом придут судороги, короткие, но довольно впечатляющие, потом яд почти остановит сердце, дыхание, она впадет в подобие комы. Маки будет осознавать все, что с ней происходит, но не сможет ничего сделать.
Во Франции у нее нет родственников: рано или поздно придется освободить койку. С огромным сожалением ее отключат от аппаратов жизнеобеспечения и за счет муниципалитета положат в гроб.
— Ты пыталась убить моего друга, — прошептала я ей на ухо. — А я приду посмотреть на твои похороны.
Нужно было найти себе новое место до того, как у Маки Мацумото начнутся судороги.
Когда кто-то схватил меня сзади и затолкнул в туалетную кабинку, я не была против. В поезде гораздо удобней, чем в самолете (если речь не идет частном лайнере) — справлять нужду, заниматься сексом, красить глаза.
Под рубашкой незнакомец носил пистолет, кобура упиралась в спину, мне это понравилось. Люблю мужчин, которые знают, чего хотят, и умеют проявить настойчивость.
Гораздо больше мне понравилось другое: не поворачивая головы, я ущипнула его за плечо, и он ничего не почувствовал. Вообще ничего, зато я даже сквозь куртку почувствовала твердый металл.
— Джеймс, как ты нашел меня?
— По запаху, — Джеймс усмехнулся, повторяя чужую шутку, — как собака.
В подтверждение своих слов он поцеловал (или скорее лизнул) меня в ухо. На то, чтобы защелкнуть замок на двери, понадобилось еще меньше времени, чем стянуть с него куртку и уткнуться носом в плечо, поцеловать подбородок, щеку, кончик носа.
— Через сколько подействует яд? — спросил Джеймс, взяв меня за талию и усаживая на раковину.
Я скинула пальто на пол и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Мои любимые цвета, красный и черный, хотелось думать, что он надел ее именно для меня.
— Сколько нужно, чтобы экстренно остановить поезд?
Он задумался, словно припоминая, когда в последний раз убивал кого-нибудь в поездах, но не переставал меня целовать.
— Французы не станут дергать стоп-кран, так что с учетом связи с машинистом где-то минут пятнадцать.
Связи с машинистом, всеобщей паники, попыток созвониться с ближайшим госпиталем, вызвать медиков, сделать Маки искусственное дыхание — желающие точно найдутся. Главное — чтобы поезд остановился, не дойдя до конечной станции, и я сошла. Как только любопытная девчонка в вагоне перестанет дергать мамашу, то переключится на странную неподвижную тетю.
В первую очередь шпион должен уметь исчезать незаметно. Не оставлять следов.
Джеймс вытащил заправленную в брюки рубашку, положил пистолет на край раковины (надеюсь, никто действительно не дернет стоп-кран), расправился с ремнем, отвязал от пояса две гранаты и наконец расстегнул молнию на брюках.
Белье — излишняя роскошь для того, кто хоть раз надевал на себя костюм Капитана Америки. Я сжала пальцы на его члене, пока он медленно стягивал с меня одежду. Настолько медленно, словно в том, чтобы раздевать женщину в узкой кабинке движущегося поезда, было свое особое удовольствие.
Задрал подол платья, достал нож из-за перевязи чулка, дамский револьвер — из-за пояса платья. С губ сорвался непроизвольный вздох, когда Джеймс сжал мою грудь в ладони, а другой рукой вытащил стилет, спрятанный в декольте. Мало кто о нем помнил.
Откинувшись назад, я почувствовала, как рукоять лежавшего теперь на краю раковины ножа неудобно упиралась в спину.
Смешно вспомнить, но как-то после тренировки мы занимались сексом в чулане у кухни среди пачек круп, консервов, макарон и мешков с мукой. Тогда казалось, что ничто в принципе не способно нам помешать.
Я сжала пальцы в замок у него на шее, одной ногой приобняла его за бедра, а другой оттолкнулась от раковины. Теперь все зависело от его скорости реакции. Успеет поймать или нет?
Джеймс крепко сжал руки на моих бедрах — одна была горячей, а от другой, металлической, по коже пробежал легкий холодок. Счет времени шел на минуты, там, за дверью, кто-то уже нашел Маки и начал кричать. Адреналин и возбуждение будоражили кровь, но гораздо важнее после всего произошедшего в моей жизни дерьма было то, что он был здесь. Не нужно было ничего объяснять.
Даже если бы я действительно всех бы их продала и все еще шпионила на советы, Джеймс бы пришел. Потому что он понимал. Как не мог никто больше.
Я потерлась об него бедрами, поцеловала в макушку, взъерошив волосы. Джеймс больше не медлил: в сексе, как и в бою, его никогда не приходилось просить о помощи дважды. И там, и там он был потрясающим.
Оставалось только держаться за него, запрокидывать голову и стонать.
Мы пропустили тот момент, когда поезд начал медленно тормозить — казалось, что даже вагон двигается в такт. Однако это не помешало мне потом на чистейшем французском рассказать долбившемуся в дверь уебку, что именно Мефисто и все демоны ада делают сейчас с его бабушкой.
— Наташа, — укоризненно покачал головой Джеймс, застегивая брюки и помогая поправить платье.
Приметное пальто и шляпу пришлось выбросить в раковину и залить водой, солнцезащитные очки — снять. Волосы я наспех забрала в косу. Оставалось надеяться, что в поезде не было скрытых камер. Вообще никаких камер. Или что игрушка в сумке, когда-то утащенная у Тони Старка, действительно глушила сигналы записывающих устройств.
— На этом наши пути расходятся. Это моя война, Джеймс, я хочу убить их сама.
Он ничего не стал говорить: накинул мне на плечи свою куртку и обнял. Нужно было, наверное, скинуть его руку — теперь каждый сам за себя, но делать этого совсем не хотелось, хорошо было просто идти так.
Когда мы добрались до вокзала, мимо на носилках проносили Леди Меченую.
И вдруг, повинуясь внезапной расслабленности, я пообещала ей (или скорее самой себе): если я выживу и расправлюсь с этими ублюдками, то в твой гроб я положу белую розу.
Возможно, она нейтрализует действие яда раньше, чем захлопнется крышка.
